- Так уж и хрычу, - усмехнулся Себастьян. - Тебе тридцати нет, так что уволь говорить о старости, нам всем до этого ещё достаточно далеко. А уж если сравнивать эти двадцать с хвостиком с Вечностью, то будь они и все сто, а все равно - ничтожно.
Он пожал плечами, словно говоря: "Извини, дружище, но тут я переспорил, да и спорить-то было бы о чем..." и уселся в кресло. Было прескверное ощущение, что где-то в области энной по счету точки у него засело шило, которое, впрочем, было не так-то сложно уговорить. Шило быстро сдалось, уступив место небывалой усидчивости: личный рекорд Себастьяна - двадцать шесть минут и четыре с половиной секунды.
- Да я и сам не горю желанием с чем-либо разбираться, сам прекрасно знаешь, что я лучше буду прыгать перед студентами, чем побегу помогать вашей прелестной организации и тебе лично разбираться с очередным Бейондом. Слава Богу, что такие рождаются лишь раз в пару-тройку сотен лет. И жаль, потому что такие люди зачастую ещё и прекрасные создатели кровавых, в натуральную величину болезненных, но несоизмеримо великолепных литературных произведений. Жаль.
Себастьян замолчал, задумчиво разглядывая ручку на клочке бумаги. Ручка была самая обычная, не автомат, гелевая, черная. Студенты нередко на него косились, что немудрено: у многих из них были ручки куда дороже, куда элегантнее... В общем, преимуществ морфологических было хоть отбавляй, а вот хватало их настолько ненадолго, что они сразу теряли всю свою привлекательность. Данная ручка была куплена не далее как вчера утром, и что осталось от неё сейчас? Не больше полутора сантиметров черного гелеобразного вещества в тонком стержне. И о каких паркерах могла идти речь у этого человека?
- И все же, я бы предпочел оставаться настороже. Лучше быть паникером, чем трупом; не думаю, что ты будешь несогласен.
Молчание снова воцарилось с его стороны. Все-таки уж очень ему хотелось услышать рассуждения собеседника, ведь именно Уильям всегда первым чувствовал, что что-то не так, а если предчувствие добралось до Себастьяна и не прогулялось до Уилла перед этим, то можно было смело делать два вывода: Уилл потерял хватку (о наличии которой Микаэлис, собственно, никаких сомнений не питал), или же господин Спирс отчаянно недоговаривал, что было уже ближе к истине.